Дирижер Дмитрий Матвиенко: Чтобы завоевать Россию, сначала нужно завоевать весь мир

Дирижер Дмитрий
Матвиенко родился в Минске, за высшим образованием отправился в
Санкт-Петербург, потом в Москву, а карьеру начинал в Перми у Теодора Курентзиса рядовым хористом.
Победа в 2021 году на Конкурсе молодых дирижеров имени Николая Малько в
Копенгагене открыла перед тогда еще 30-летним артистом новые музыкальные
горизонты — бонусом стали выступления в Европе и США, запланированные на
два-три ближайших года. Не потеряет ли российская публика талантливого
дирижера? Дмитрий Матвиенко дал больше интервью ФАН.

— На конкурсе имени Малько кроме первой
премии от жюри вы получили также приз зрительских симпатий. Чем вы подкупили
тех и других?

— Я думаю, что жюри и публика выделили меня по
разным причинам. Я стараюсь не заигрывать с публикой, не вносить элемент
шоуменства, где он неуместен. Вообще я считаю, что переизбыток эмоций и форсаж
в жестах — это в определенной степени попытка скрыть свои комплексы, возможно,
неуверенность в коммуникации с музыкантами, а ведь проявлением настоящего
мастерства для дирижера является его полное взаимопонимание с оркестрантами. И
для этого совсем не обязательно давить на музыкантов, подчинять их себе. Должна
быть химия, и тогда публика мгновенно почувствует, что на сцене случился
творческий союз, единение. Так было и в Копенгагене. На конкурсе имени Малько я
получал наслаждение от работы с Симфоническим оркестром Датского
радио. Участникам конкурса очень повезло, что председателем жюри был
великолепный дирижер и художественный руководитель этого оркестра Фабио Луизи. Примерно за год до
конкурса мне выпала честь готовить для него «Альпийскую симфонию» Штрауса с оркестром Датского радио, где
мы и познакомились. Думаю, что уже в тот момент у нас возникла та
самая химия с музыкантами. При этом я могу отметить, что Фабио Луизи довольно
критичен и ему не так-то просто угодить. Он может очень долго работать над
качеством звука, добиваясь кантилены и правильной фразировки.

Дирижируя в
финале Пятую симфонию Чайковского, я
знал, что мое представление этого произведения на данном этапе радикально
отличается от того, что предлагал музыкантам маэстро Луизи. В предыдущем
сезоне оркестр откатал целый тур с этой симфонией. Но я решил рискнуть
(смеется). Представляете степень дерзости — к оркестру выходит молодой парень и
за час практически полностью меняет трактовку Пятой симфонии Чайковского,
которую музыканты уже привыкли играть определенным образом в течение долгого
периода! Мне кажется, что в итоге получилось убедительно, а маэстро Луизи
оказался мудрым человеком и смог оценить наш творческий порыв. Другой бы
дирижер, возможно, наказал за такие вольности.

Что касается публики: из того небольшого списка
моих сильных сторон, которые я мог бы сам в себе выделить, я думаю, что
обладаю неким артистическим обаянием (смеется). Мне кажется, я умею расположить
к себе публику тем, что на сцене держусь естественно, не красуюсь и стараюсь
быть искренним в своем выражении.

— Можно ли говорить о том, что после победы
на конкурсе имени Малько вы окончательно поняли, что правильно выбрали
профессию и дирижирование станет делом всей вашей жизни?
 

— Да,
на этом конкурсе я действительно получил ответ на вопрос, а тем ли делом я
занимаюсь. Не буду скрывать, что до этого конкурса у меня был непростой творческий
период, вернее, творчества как такого было мало, как и у большинства музыкантов
в связи с пандемией. В один момент у меня отменились все проекты на трех
работах, и это совпало с уходом в декрет моей жены. Я был вынужден уехать из
Москвы и не было четкого понимания, что вообще делать дальше.

Очень часто
получается, что после окончания консерватории у молодых дирижеров большая
проблема с трудоустройством. Ни театры, ни филармонии не заинтересованы в
нераскрученных именах, а в моем случае я еще и приехал из другой страны. Но не
буду лукавить —
никакой дискриминации я не чувствую. У меня сложились очень хорошие отношения с
многими российскими коллективами.

Тем не менее
работы по специальности для меня в тот период не оказалось. И в какой-то момент
я отчаялся ее найти и даже раздумывал над освоением других профессий, так как у
меня семья (жена — певица Надежда Кучер.
— Прим. ФАН) и ребенок, нужно зарабатывать на жизнь. Вот в таком состоянии я и
подал заявку на конкурс имени Малько и, признаюсь, совершенно неожиданно для
самого себя победил. Я, как и все участники, старался выступить
максимально удачно, но победа действительно открыла двери в новую
профессиональную жизнь.

Конечно, это не
билет в счастливую жизнь в достатке и спокойствии, а только большой аванс,
возможность проявить себя на новом уровне, где по большому счету все только
начинается. И в этом заключается главное отличие наших конкурсов от спортивных
соревнований, где олимпийское золото — это конечная точка развития. Дальше ты
можешь только подтверждать свой статус. Именно поэтому я считаю нашу профессию
одной из самых прекрасных. Развитие никогда не заканчивается.

— У молодого дирижера, прошедшего успешно
конкурсную мясорубку, появился мощный бэкграунд и два пути начала карьеры —
можно поднимать из руин какой-то провинциальный коллектив при господдержке в
надежде потом получить топовый коллектив или быть свободным художником, работая
с разными оркестрами по всему миру. Что интереснее вам?

— Я думаю на данный момент, что нужна некая
золотая середина. Сейчас я не привязан ни к одному коллективу, я фрилансер.
Следующие несколько сезонов выглядят так, что я не буду нигде постоянно
работать. Я буду концертирующим дирижером — приезжаю на 4-6 дней, делаю программу
и концерт-два и уезжаю в другое место. В такой модели есть как плюсы, так
и минусы. С одной стороны, ты делаешь одноразовый продукт в сжатые сроки и не
можешь по определению достичь оптимальных кондиций в эти несколько дней
репетиций. Очень обидно. Прошло всего полгода с начала моих гастрольных туров,
а я все чаще думаю о том, что нуждаюсь в собственном коллективе, с которым
можно добиваться иного качества и выходить на новый уровень коммуникации.

Несколько лет я работал в ансамбле современной
музыки N’Caged, мы исполняли произведения новых российских
композиторов. Это всегда была тончайшая проработка музыкальной ткани, работа
над полутонами, поиск новых смыслов и нового звучания, часто это напоминало
лабораторию, где у тебя нет ограничений — чистое творчество. Часто композиторы
писали специально для нас, что еще больше расширяло палитру возможностей, так
как ты входил в непосредственный контакт с создателем произведения и мог
предлагать свое. Иногда это больше чем концерт или спектакль, это почти
интимные отношения. Мне ужасно не хватает таких взаимоотношений, когда я
приезжаю на короткий период к незнакомому или малознакомому
коллективу.

— Вы с Теодором Курентзисом
не общаетесь сейчас? Ведь вы работали с ним в Пермском оперном театре несколько
лет назад?

— Я виделся с Курентзисом год назад, когда
приходил к нему на репетиции в питерском Доме радио — новой резиденции
коллективов Теодора. Что интересно, во время общения он, как и вы, затронул
тему, где начинать работать молодому дирижеру — выступать с разными
коллективами или создавать свой. Теодор спрашивал, а зачем мне вообще этот конкурс
имени Малько. Он рассуждал: ты хочешь после этого ездить по разным городам и
дрейфовать, выступая с разными оркестрами, пусть замечательными, но чужими? Он
считает, что это слишком легкий путь, что нужно брать провинциальный оркестр,
например, в том же оперном театре в Минске, и делать из него «Ковент-Гарден». По
его мнению, вот тогда есть смысл становиться дирижером. Но Курентзис уникален
во всех смыслах, он — скорее исключение из правил, повторить его
профессиональный путь сложно. К слову, Курензис не участвовал ни в одном
международном музыкальном конкурсе для дирижеров. Тем не менее Теодор подсказал, несколько очень важных вещей перед поездкой на конкурс в Копенгаген, я ему
благодарен.

— Неужели вам после грандиозной победы на
престижнейшем конкурсе имени Малько не поступало предложений о работе с
российским оркестром?

— Честно скажу, уже было несколько предложений.
Я пока не буду называть эти коллективы, так как сейчас обдумываю все варианты и
нахожусь на стадии переговоров. Сейчас идет целая череда новых назначений
в музыкальных и театральных учреждениях по всей стране и очевидно, что меняются
векторы и направления. Пока не очень понятно, к чему это все приведет, но
очевидно, что музыкальный мир серьезно меняется и мы становимся свидетелями
этого процесса.

Что касается моего пути, то после
конкурса я начал работать с новым агентом Элизой Патриа и с уверенностью могу сказать, что это моя главная награда. У
меня появилась возможность начать карьеру на Западе. Наша профессия
заметно помолодела за последние десятилетия, я бы даже сказал, что есть мода на
молодых дирижеров и я еще пока успеваю.

При этом мне хочется работать и в России, я
очень люблю наших музыкантов. Несмотря на
победу в конкурсе, здесь меня до сих пор считают начинающим дирижером, это
отношение не поменяется, пока не будет серьезного резонанса в мире. Так уж
повелось, что большинство наших дирижеров в начале делали себе карьеру на Западе,
а уже потом получали признание на родине, поэтому сейчас первостепенная задача — закрепить свои позиции в Европе и Америке, возможно,
найти новое место для жизни и долговременное сотрудничество с оркестром или
театром. Проще говоря, чтобы завоевать Россию, сначала нужно завоевать весь
мир.
 

— Какие ваши дальнейшие планы?

— Буквально на первой же встрече с Элизой вторым
предложением после: «Здравствуйте, очень рад» — я сразу же обозначил свою позицию, что не хочу следовать сложившемуся
стереотипу и всю жизнь дирижировать на Западе исключительно русскую музыку как
представитель русской музыкальной школы. Не хочу быть в некотором смысле «балалайкой»,
а хочу максимально расширить репертуар в ближайшие пять-десять лет и
дирижировать сочинениями немецких, итальянских, австрийских, французских и так
далее композиторов. Мы очень тщательно и скрупулезно подбираем программы.
В апреле я впервые буду дирижировать Бергенским симфоническим оркестром, где в программе
будет Бах, Мендельсон, Вален и Брамс.

— Российская публика вас не потеряет из-за
плотного графика выступлений в Европе?

— Я очень надеюсь, что не
потеряет. Концерты в России — очень
важная часть моей жизни. Если в календаре стоят концерты, скажем, с ГАСО им.
Светланова или Национальным филармоническим оркестром России, то я никогда их
не отменю из-за экстренно возникшего предложения из Европы. Например, внезапная
замена заболевшего именитого дирижера, даже если срочный вызов за границу даст
больший толчок в развитии карьеры, я скажу агенту: «Извини, это не обсуждается».

— Кстати, ГАСО им. Светланова предстоит
дирижировать участникам первого международного конкурса имени Рахманинова,
который пройдет летом в Москве. Что скажите про этот конкурс?

— Я считаю, что этот конкурс уже давным-давно
нужно было организовать. Его явно не хватало. Сейчас есть только
Всероссийский конкурс по специальности «Оперно-симфоническое дирижирование»,
который возглавляет Юрий Иванович
Симонов. Но, например, я, уроженец Белоруссии, не мог в нем участвовать. А
это на данный момент единственный серьезный дирижерский конкурс в России. Был
еще конкурс имени Прокофьева, он проводился в Санкт-Петербурге, в нем, кстати,
участвовал вышеупомянутый Курентзис, но потом этого конкурса не стало. Поэтому
замечательно, что в России появился международный конкурс имени Рахманинова,
где кроме пианистов и композиторов будут состязаться и дирижеры. Состав жюри
впечатляет именами — это Гергиев, Федосеев, Полянский. Очень серьезная программа — концерты и симфонии
Рахманинова. Очень хорошие премии. Конкурс с приставкой «супер»! Я бы
обязательно подал заявку на участие в нем, если бы не победил в Копенгагене
(смеется).

Родился в 1990 в Минске. Обучался как хормейстер
в Республиканском музыкальном колледже при Белорусской государственной академии
музыки, затем в Санкт-Петербургской консерватории и в Московской консерватории,
которую окончил в 2017 по специальности «Оперно-симфоническое дирижирование».

Победитель Международного конкурса
молодых дирижеров им. Витолса в Риге (2014). В 2020 году был удостоен приза
критики и специального приза (от президента фонда Театра Кочча в Новаре Фабио Рованелли и директора Коринны Барони) на возрожденном спустя
40 лет Международном конкурсе имени Гвидо Кантелли в Новаре (Италия). В 2021
году стал победителем Международного конкурса молодых дирижеров имени Николая
Малько в Копенгагене (I премия и приз зрительских симпатий).

Работал с хором musicAeterna Пермского
театра оперы и балета имени П. И. Чайковского (2012–2013). В 2017–2021 —
участник дирижерско-стажерской группы Национального филармонического оркестра
России.

Ассистировал Владимиру Юровскому на репетициях спектакля «Влюбленный дьявол» в
Музыкальном театре им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко и в
Баварской государственной опере на постановке оперы «Нос» Д. Д. Шостаковича. В
театре Новая Опера Дмитрий Матвиенко выступает в постановке оперы «Мертвый
город» Э. В. Корнгольда.

В числе ангажементов сезона 2021/22 — дебюты
дирижера с оркестром Театра Карло Феличе в Генуе, Филармоническим оркестром
Монте-Карло, оркестром Театро Комунале в Болонье, оркестром Королевского
театра в Турине, Бергенским филармоническим оркестром, ГСО Республики
Татарстан, Симфоническим оркестром Аделаиды, Симфоническим оркестром Южной
Ютландии и другими коллективами.